Нелегкая победа - Страница 22

Патриция еще раз огляделась вокруг, пытаясь представить себе, что здесь проходит чемпионат по гольфу. Над берегом кружились чайки и крачки. Неподалеку она увидела цаплю, чистившую перья, а по самой кромке воды бегали трясогузки. С моря дул влажный ароматный бриз.

А он достаточно сильный, чтобы не дать мячу улететь в воду, мысленно одобрила Патриция действия ветра.

Она снова и снова оглядывала взглядом берег, думая о том, что произойдет с этим чудесным уголком, когда сюда придут люди с бульдозерами и начнут перекапывать землю, создавая искусственные препятствия и оросительную систему. Останутся ли здесь все эти птицы, не решат ли переселиться куда-нибудь подальше от беспокойных людей?

Неподалеку Патриция разглядела ручеек, сбегавший по склону холма прямо к морю, и вспомнила слова Рона о том, что здесь много естественных препятствий, которые, возможно, удастся использовать. Она так задумалась, что даже вздрогнула, когда ее спутник сказал:

— Беспокоитесь о том, что станет с этим чудесным местом, когда сюда придут люди?

— Вообще-то об этом стоит побеспокоиться, — сказала Патриция, неожиданно почувствовав раздражение.

— Ну вот и хорошо, — удовлетворенно откликнулся Рон. — Этому месту повезло, что проектировкой займетесь именно вы. Ведь если бы вы отказались, мне пришлось бы подыскивать другого кандидата, а кто знает, стал бы он задумываться о таких мелочах, как ручейки и птичьи гнезда.

Патриция уже едва сдерживала раздражение:

— Вы говорите так, как будто я уже дала официальное согласие, хотя мы с вами даже еще ни разу серьезно не говорили на эту тему. А ваши последние слова вообще напоминают мне шантаж.

— Не горячитесь, Патриция, — сказал Рон без тени юмора. — Как профессионалу, вам приходилось играть как на хорошо, так и на плохо спроектированных полях. Мне кажется, что с этой точки зрения вам было бы интересно самой создать проект поля, на котором вы потом будете играть.

Тут Патриция наконец взорвалась:

— Да о чем может идти речь, если вы даже не можете дать мне гарантий, что меня хотя бы примут в члены этого клуба. Почему вы так уверены, что мне или любой другой женщине разрешат играть на этом поле? Если вы не в курсе, то спешу вам доложить, что девяносто процентов гольф-клубов в нашей стране вообще не принимают женщин.

Рон удивленно поднял брови.

— Да, это действительно для меня новость, — сказал он. — Как же мы, однако, старомодны.

— Поздравляю, вы изобрели велосипед, — язвительно откликнулась Патриция, довольная тем, что хоть на минуту заставила его в чем-то засомневаться. — Могу вам также сообщить, что в нашей стране считанные десятки женщин-профессионалов, и каждая из нас живет в постоянном страхе, что ее дисквалифицируют. Кроме того, большинство полей, где проходят чемпионаты, были спроектированы специально для мужчин и не подходят женщинам по физическим параметрам. Те же, что предназначены для женщин, обычно спроектированы небрежно и находятся в таком плохом состоянии, что нам даже сложно бывает определить уровень своего мастерства и мастерства соперниц. А на многих полях женщинам просто не разрешают играть.

Однако Рон уже успел взять себя в руки и отреагировал на последние слова Патриции своей обычной улыбкой.

— Не вижу в этом ничего смешного, — холодно сказала Патриция. — Женщинам пришлось бороться за право соревноваться наравне с мужчинами и приходится бороться до сих пор. Большинство мужчин не хотели и не хотят допускать нас в профессиональный гольф. Поэтому я и сомневаюсь, что ваши инвесторы потерпят проектировщика-женщину.

Она сжала руки, готовясь встретить его возражения. Но он просто спросил участливо:

— Что, колено очень беспокоит?

Патриция опять почувствовала приступ раздражения.

— При чем тут колено? — почти крикнула она, но потом, поняв, что уже переходит границы приличия, взяла себя в руки и пробурчала:

— Конечно, беспокоит.

— Понимаете, Патриция, — серьезно сказал он, — жизнь вообще полна разного рода трудностей, препятствий и несправедливостей, и в этом смысле оба пола равны. Иногда от нас действительно ничего не зависит, но чаще всего препятствия имеют не внешние, а внутренние причины. А как раз с ними и необходимо научиться справляться, хотя человеку обычно трудно даже признаться себе в том, что его главный враг — он сам.

— И что вы хотите этим сказать? — спросила Патриция с досадой. Ей показалось, что им руководит обычное для мужчины нежелание придавать значение женским жалобам. — Какое отношение ваши слова имеют к теме нашего разговора?

— Поверьте, самое прямое, — ответил Рон серьезным тоном. — Конечно, этот гольф-клуб может оказаться таким же консервативным, как и большинство других в нашей стране. Но ведь ваше дело не доказывать руководству клуба, что все женщины имеют право играть в гольф наравне с мужчинами, а выполнять порученную вам работу. Если вы выполните ее отлично, то это и будет самым убедительным аргументом в вашу пользу. Ради Бога, не думайте, что я хочу унизить вас или заткнуть вам рот, но ведь это правда. Я согласен, кто-то действительно может не допустить вас к этим соревнованиям из-за своей косности, но вам совершенно не об этом нужно думать, потому что это внешнее обстоятельство, которое вы одна изменить не можете. Вы должны думать только о том, что нужно сделать, чтобы победить на этих соревнованиях, если вас к ним допустят. Нас должно занимать в основном то, что зависит от нас самих. Я, например, убежден, что вы в состоянии победить практически любого соперника, потому что у вас есть для этого необходимое мастерство, физическая подготовка, опыт и талант. Причина ваших неудач в том, что ваш самый серьезный противник — это вы.